Три сотни дней тому назад она нашла меня во мраке двора-колодца близ Невы. И попросила сигарету. Пустяк... В ответ на просьбу эту я хмуро вопросил: а вы давно ли курите, красотка? На вид вам вряд ли больше чем семнадцать. – Всё трава и водка. На самом деле – двадцать семь. Ну, двадцать... Дайте сигарету. Ужасно хочется курить. (Я знаю сам: привычку эту весьма непросто победить) Девица нервно затянулась, потом закашлялась. Ещё затяжка, две. И улыбнулась: «Житан». Хороший табачок...
- Пойдём, пройдёмся. - Это дело, не то замёрзнем на ветру. Свободный свитер прятал тело её от глаз моих. К утру мы вышли к клодтовым фигурам коней и мрачных мужиков. Не спится ночью юным дурам и старым дуракам. От снов неспешно Питер пробуждался. В неверном свете фонарей он декорацией казался к античной драме. И людей беззвучно двигались мишени. Фонтанка словно бы спала под покрывалом зимней лени. И нежным шёпотом звала дожди возлюбленных апрелей...
Облапив деву медведём, я заурчал: ну как, теплее? Тебе бы кофе с коньяком не помешал бы. - Да, пожалуй. Да только где его найдёшь в такую рань? И взор усталый в улыбке таял. – Ну даёшь! Всё ж не в тайге живём, зазноба. Я знаю добрый старый бар - здесь, рядом. Место не для сноба. Но мы не снобы вроде, да?
Дымился мокко в низких чашках, коньяк огнём по телу мчал. Почти оттаяла рубашка. Я с выраженьем прочитал одну из сказок Степанцова - про то, как в стоге взорвалась личина монстра парового, что прежде барышней звалась: «Лежат отдельно ноги, руки, отвинченная голова в последней судорожной муке хрипит чуть слышные слова: - Любимый, подойди поближе, мне отогни губу рукой. На дёснах буквы видишь? - Вижу... - Там адрес нашей мастерской».
Она смеялась, как ребёнок. Она мурчала: ты смешной и неуклюжий медвежонок. Пора, веди меня домой. Да не ко мне, там мама с папой, к тебе, конечно же, чудак! Прижми меня тяжёлой лапой к себе покрепче. Да, вот так...
Мы шли, а мимо плыл во мраке неразличимый Летний Сад. О, макси-юбки цвета хаки, и горький чёрный шоколад!
В пустой комнате, наполненной звуками и тенями, на краю мира, на самом краю реальности, в сонме снежинок, видимых только полярникам (если представить полярников, перепутавших ночи с днями) - мы можем увидеть зеркало, сделав один шаг в сторону. Неважно, в какую, главное, чтобы шаг был уверенным. Таким, как под выстрел, или же - как будто в ногу и поровну меж нами и зазеркальем - случайным либо намеренным.
Архивы - не перлюстрируют. Опасность - не игнорируют. Сохранность - не гарантируют.
Но как же были близки холодные пальцы времени, скользнувшие в этой темени где не видно ни зги!
И в спину вечно бегущему человеку, чьи помыслы святы, а поступки низки -
как три дщери кинга лира губят мирную страну как на кир сменявши лиру мих-ефрем кричит да ну конь тангейзер бьёт копытом по матильдиным грудям позабыто скотство быта на субботниках трудяг снег набил карманы марту март скупает города городничий цедит мантру аман-даман-даман-да
Этот город порою меня смешит: здесь с культурой не то чтобы полный shit, но случается разно, и условный норвег, посетивши мой город, уясняет навек, что на глупый вопрос where is the Hermitage? местный житель в ответ вдруг погонит дичь: - Нихт ферштейн. Ты где чо - у ментов спроси. Ты пешком не ходи, ты поймай такси. Да и сам на приезжих из Себежа будет пялиться, словно в метро на ежа – "Понаехали к нам, деревенщины! Разве ж это столичные женщины? Снял бы сумку с плеча - ты, мужик, не в Уфе!"
Петербуржца узнаешь по нижней губе, оттопыренной с вечною спесью - "Не провинция тёмная здесь вам! Тут культурой наполненный город: мы не любим портянок и бород! Ты ж как бурый медведь прямо из леса - перепутал почтамт с домом Мертенса! А Сенат и Синод - с Исаакием, вот же едут к нам разные всякие!"
Справедливости ради замечу: хоть пенять мне на зеркало неча, но не все здесь как я, есть и лучшие - по-английски хотя б волокущие. И тогда со всем обхождением, обусловленным здешним рождением, вас услышат и точно помогут отыскать к отелю дорогу. И не станут при этом кичиться гордой статью культурной столицы.
Но и Вы не плошайте: ни словом не ругайте стихов Гумилёва : )
- не йети я, а странник Никодим. - неси бабло - тогда освободим. - такая дрянь, не оплатила счёт! - пытал врагов мамашиным борщом. - молись, арап, вожжами запорю. - кажись, опять про Путина поют. - так праздник же, муж выпил три ведра. - вдруг тройка с бубенцами - бамс в гидрант! - сказала «да», а замуж не пошла… - кино про лесб в тюряге - муть и шлак. - а я им говорю: отриньте зло! - жулью весь год на скачках не везло. - из новых пьес одна «Брунгильда» – блеск. - на месте той усадьбы вырос лес. - при Годунове освятили храм… - хрен знает, где Ирак, а где Иран. - избил патрульных спиннингом с блесной. - что мне Париж - я год невыездной. - не просто Йорк а Йорк с приставкой Нью- - в Госгвардию запишут и свинью… - певица Хрюша - сущий крокодил. - Вот я не гей, а на парад ходил! - твой бывший, Ленка - демон во плоти. - секретный план на дверь приколоти. - в Крещенье бегал голый через Обь. - с похмелья подводила йодом бровь. - садись, до Бирюлёва довезу. - кусал отца, сломал молочный зуб. - везла рубли в разношенных трусах… - Ассоль, покрась нам в алый паруса! - без спирта это ж разве юбилей? - Каштанка знай рычит на кобелей. - маршрутчик наш по-русски ни бум-бум. - не жалуйся, гадалка, на судьбу. - а если мышку травкой накурить? - казнённые, - лежать, не сметь дурить! - Зухра Алибабайна, мисс Москва. - бил нас доской, но треснула доска. - картина, блин, квадратный метр мазни… - напился в дым, и дочка ваша с ним. - хотел угнать в Бразилию трамвай. - Снегурка приползла на Первомай. - важнее навык, не величина. - с утра Россию славить начинай!
Забыв свой долг, живёшь без хомута. Рвёт тот же волк, да смерть уже не та: не жалит кнут, и брань не ранит слух. Пусть хоть распнут – ты больше не из слуг. Ты прям и горд, ты волен и правдив. Спесивых морд перевидал, поди. В пример другим ты выжег рабский страх: за грех горим не в адовых кострах, но в горнах душ, где пламя не унять. И поздно уж острог тебе сулят - в железах жил, да расковался сам, напругой жил ты вырвался в леса. Теперь ступай-ищи, да берегись: тайга темна, а беглый - злая рысь. И много в чащах сгинуло людей по умыслу, а чаще по беде. В лесу тот власть, кого зубастей пасть. Легко пропасть, зато не надо красть.
Ты жил с горбом, да спину распрямил - кто был рабом, тому мёд воли мил.